Законодательство США о ценных бумагах 1933—1934 гг.
Законопроект Х. Томпсона разочаровал многих законодателей и привел в состояние ужаса крупных инвесторов, их юристов, не говоря о профессиональных участниках рынка ценных бумаг — брокерах и инвестиционных банкирах. Последние традиционно, начиная с конца XIX в., стремились блокировать любые законопроекты, предусматривавшие предварительную регистрацию эмиссии и раскрытие информации о выпускаемых ценных бумагах. Между тем к рассматриваемому периоду многие инвестиционные банкиры начали понимать выгоды, которые могло бы принести им федеральное законодательство, — множественность правовых норм, действовавших в разных штатах, нередко взаимоисключавших друг друга, серьезно мешала свободному движению фондовых ценностей в стране.
Вот почему практически одновременно с началом обсуждения в Конгрессе злополучного законопроекта Х. Томпсона Ассоциация инвестиционных банков выступила за принятие "эффективного федерального закона, который предотвратил бы продажу ценных бумаг, не заслуживающих доверия". На упомянутых слушаниях представители Ассоциации в один голос заявляли, что принятие федерального законодательства является насущной необходимостью, поскольку без него приходится руководствоваться 42 противоречащими друг другу законами различных штатов.
Признавая необходимость принятия федерального законодательства, которое в состоянии положить конец явным злоупотреблениям на рынке ценных бумаг, Ассоциация инвестиционных банков всячески пыталась свести к минимуму объем сведений, необходимых для регистрации эмиссии. Так, она активно выступала за исключение ст. 6 и 9 из законопроекта Томпсона, особенно тех положений, которые предполагали, как считали в Ассоциации, "чрезмерную ответственность директоров корпораций" и возможность аннулирования уже состоявшихся выпусков ценных бумаг.
В позиции Ассоциации можно пытаться отыскивать корыстные мотивы, однако ее аргумент относительно того, что делать с деньгами, собранными в ходе публичной подписки, аннулированной уже после направления средств на развитие бизнеса, при условии, что дополнительных финансовых ресурсов у эмитента нет, нельзя считать надуманным. Он-то и произвел серьезное впечатление на конгрессменов.
Как выяснилось к концу марта 1933 г., законопроект Томпсона полностью удовлетворял лишь его создателей: банкиры, инвесторы, представители деловых кругов, пресса, да и сами законодатели были достаточно единодушны в критике этого законопроекта. Даже журнал New Republic, яростный сторонник государственного регулирования экономики и "нового курса", отозвался о законопроекте Томпсона как о "непродуманном, расплывчато составленном, полностью неадекватном и непрофессиональном билле".
Помимо перечисленных отрицательных сторон, билль имел еще один фундаментальный изъян: Федеральная торговая комиссия объективно не могла претендовать на получение полномочий по регулированию фондового рынка потому, что на протяжении десятилетий имела дело с реальным товаром и с товарными ценами, тарифами и т.д. Иными словами, ее сотрудники привыкли работать с товарной формой капитала. Регулирование фондового рынка — область, затрагивающая денежный капитал. Оно требует иных подходов, навыков и исходных принципов. Это обстоятельство подспудно и повлияло на неудачу законопроекта Томпсона.
Немаловажным также являлось и то, что администрация Ф. Рузвельта отнеслась к инициативе Федеральной торговой комиссии с позитивным безразличием — ни президент, ни люди из его окружения публично не критиковали билль Томпсона, однако они не сделали ничего, что помогло бы создать вокруг него благоприятную атмосферу. Это легко объяснимо — в Белом доме завершалась работа над собственной версией законопроекта о ценных бумагах, в чем-то перекликавшегося с биллем Томпсона, а в чем-то шедшего намного дальше него.