Падение нефтяных цен, вызывая снижение внутреннего спроса, одновременно снижает валютный курс рубля, что поднимает ценовую конкурентоспособность российских производителей и создает таким образом иллюзию сохранения статус-кво. Однако нельзя исключать, что в целом для российской экономики в ее нынешнем состоянии, со всеми ее структурными проблемами, произошедшее падение цен на нефть приведет к гораздо более тяжелой рецессии, чем ожидает правительство и Банк России, говорится в новом обзоре Центра развития НИУ ВШЭ "Комментарии о государстве и бизнесе".

Возникает вопрос, как новые волнения на нефтяном и валютном рынках скажутся на состоянии экономики, которая находится под противоречивым воздействием, с одной стороны, падения цены на нефть (сокращение валютной выручки негативно сказывается на объемах внутреннего спроса), а с другой – нового раунда ослабления рубля, которое хотя и обусловлено во многом тем же нефтяным фактором, но может позитивно сказаться на ценовой конкурентоспособности, что рано или поздно должно привести к росту экспорта и импортозамещению.

Пока, говорится в "Комментариях о государстве и бизнесе", минусы от падения нефти перевешивают плюсы от роста конкурентоспособности. Так, при фактическом падении по итогам января-июля розничного товарооборота на 8,1%, а инвестиций – на 5,9% относительно того же периода прошлого года, снижение удельных трудовых издержек в валютном выражении создает лишь потенциал для роста внутреннего производства за счет импортозамещения (при уже произошедшем падении импорта более чем на 25%) и роста несырьевого экспорта.

На фоне снижения курса значительно упали и удельные трудовые издержки в валютном выражении: по промышленности в целом они снизились за первую половину года примерно на 27% относительно того же периода прошлого года, в обрабатывающей промышленности – на 26%. Приведет ли произошедшее сейчас снижение и реального курса, и удельных издержек к столь сильным стимулам для роста производства, что они компенсируют снижение спроса и будут способствовать быстрому выходу из рецессии, задаются вопросом аналитики ВШЭ. Возникают определенные сомнения относительно возможности положительного ответа на этот вопрос.

Во-первых, конкурентоспособность обрабатывающей промышленности, которая хотя и росла быстро в первой половине 2000-х годов после провала в 90-е годы, после кризиса 2008-2009 гг. начала показывать признаки замедления. В этот период на фоне многолетнего укрепления реального курса рубля обрабатывающий сектор (а с ним и экономика в целом) стали замедлять темпы роста даже при высоких ценах на нефть. С другой стороны, сектор услуг продолжал расти, хотя и трансформационные процессы, связанные с переходом к рыночной экономике и стимулировавшие ускоренное развитие сектора услуг, в основном завершились, и темпы роста производительности труда, потенциально могущие стимулировать «терциаризацию» экономики, замедлились. Все это, скорее всего, говорило о переходе после 2009 г. голландской болезни в России в новую, более явно выраженную, стадию.

"При этом положительный ценовой нефтяной шок стимулирует рост российского ВВП с эластичностью примерно 0,175 п.п. ВВП на 1% прироста нефтяных цен. Это происходит за счет большего положительного прямого влиянии роста нефтяных цен на текущие темпы роста ВВП, чем отрицательного косвенного влияния на укрепление реального курса рубля и, соответственно, на замедление ВВП из-за снижения ценовой конкурентоспособности обрабатывающей промышленности. Однако при этом тот же рост цен вызывает замедление роста обрабатывающего сектора относительно сектора услуг с эластичностью 0,3 п.п. на 1% рост нефтяных цен, то есть деиндустриализацию экономики", - говорится в обзоре ВШЭ.

Кроме того, при условии симметричной эластичности макропоказателей к ценам на нефть, их падение может оказывать влияние на рост российского ВВП с обратным знаком, а значит 10-процентный отрицательный нефтяной шок чреват для российской экономики 1,75% падения ВВП, а их падение на 50% может вызвать снижение ВВП уже более чем на 8,5% в кумулятивном выражении вне зависимости от влияния прочих факторов, в частности сильного негативного воздействия мультипликатора запасов как в 2009 г., когда падение ВВП почти на 8% было на две трети обусловлено снижением накопленных запасов и лишь на одну треть – снижением спроса.

Так что при инерционном развитии событий и упованиях на автоматический стимулирующий эффект девальвации, при дальнейшем откладывании структурных реформ в экономике, направленных на ее дебюрократизацию и демононополизацию, ожидания быстрого выхода из рецессии могут и не оправдаться. С этой точки зрения, полагают эксперты ВШЭ, даже новые прогнозы Минэкономразвития и Банка России, ставшие гораздо более пессимистичными, выглядят все еще слишком радужными.